Хромой странник - Страница 70

– Это ты верно заметил, друг мой, но есть такое понятие, как градообразующее предприятие. Чтобы людей к себе привадить да рать собрать, следует мне первым делом наладить выпуск железа, стекла, керамики. Там и оружейные цеха поставлю. Дерева, конечно, много понадобится. Все окрест вырублю под корень, еще и по реке лес сплавлять стану. Годик, другой – окрепну. Большой торговый двор сделаю, платить работникам из доходов стану.

– Ох, прознает кто из соседних князей, житья не даст! Да и рязанские бояре на месте сидеть не станут.

В ответ на это утверждение Рашида я только ехидно ухмыльнулся и ничего не ответил. Купец догадался, что и на бояр я сыщу управу, вот только не стану рассказывать ему подробностей.

– Отсюда не очень далеко, есть у меня друзья в окружении булгарского правителя. Прочие из них мои большие должники, вот я и посоветую им к твоей крепости присмотреться да подсобить, где можно станет. Может, даже на первое время пришлют тебе небольшой отряд в подмогу. Я намекну друзьям, чтобы отряд прислали легковооруженный, а ты их, как бы в качестве платы, хорошим оружием да доспехами снабдишь.

– Это будет очень даже кстати, пока я своих натренирую. А уж за вооружением дело не станет. И прокормлю, и вооружу, так что домой возвращаться не стыдно будет. Человек тридцать хороших наемников будет вполне достаточно.

Уже в августе боярин Дмитрий Игоревич своих дворовых людей начал ко мне засылать и родню близкую с гостинцами – якобы проведать Ярославну. Не препятствуя этим встречам, я тем не менее не давал «гостям дорогим» засиживаться надолго и быстро их спроваживал, зная, что они, в основном, шпионили и пытались настраивать Ярославну против меня. Он догадывался, что его любимая дочь, взятая мной чуть ли не силой, не просто жена, пусть пока и не законная, а разменная фигура, заложница, хоть и добровольная. Вот такой я гад.

Она не вдавалась в суть наших с боярином отношений – ей это было неинтересно и даже безразлично. Куда больше ее волновали вопрос моего личного внимания к ней и обустройство общего дома, который за последние месяцы в значительной степени преобразился в лучшую сторону, оброс какими-то дополнительными пристройками и даже мелким хозяйством. Несмотря на то, что отношение ее родственников и отца ко мне было, мягко говоря, напряженным, я тем не менее собирался оказывать всяческую финансовую и моральную поддержку этому «козлу». Хотя прекрасно понимал его двойственное положение. С одной стороны – князь и закадычные друзья бояре. Привычная атмосфера интриг и дрязг княжеского двора в извечной подковерной борьбе за власть и богатство. С другой – любимая дочь и пришлый варяг, без роду и племени, но притягательно интересный своей загадочностью и неординарным поведением, которого уже нельзя было сбросить со счетов в своих дальнейших планах. Железенка стояла на боярской земле. Я был полноправным хозяином этих угодий. Ни рязанский князь, ни кто другой и вякнуть не могли против. Все законно. Боярин прислал межевые столбы со своей печатью и продувную бестию – дьяка Тихона из свиты епископа Алексия, который все оформил надлежащим образом. Владимирский и муромский князья, конечно, позарятся, но не скоро, решив для себя – пусть нарастет жирок. Но к тому времени, я надеюсь, смогу дать достойный отпор любому непрошеному гостю. И еще неплохо было бы посадить своего ставленника на княжеский трон. Так и подмывает по этому делу сыскать Юрия, брата нынешнего престарелого князя, но не буду этого делать. Долгая возня с непредсказуемым результатом. Сын Ингвара, Роман, хоть и малолетний, кандидатура куда более привлекательная, если я правильно расставлю акценты.

11

К осени князь Ингвар стал совсем плох. Бояре, которые были заодно с моим будущим тестем Дмитрием, прижав своих противников, успешно вели дела в княжестве и мне покамест не досаждали. Многими дорогими подарками и визитами вежливости я добился значительного потепления отношений с рязанской знатью. Стал частым гостем в доме епископа, где мы проводили время за духовными беседами, как он думал. Разумеется, я подводил все наше общение к тому, чтобы рано или поздно узаконить брак с Ярославной, но епископ меня опередил и сам прозрачно намекнул, что подобное совместное проживание без благословления церкви – грех. Теперь епископ не считал меня воплощением зла, богомерзким оборотнем, язычником Аредом или слугой дьявола. Наверняка старый тоже рассчитывал на мою помощь. Он проникся моими разговорами о науке и новых технологиях. Принял как должное мои аргументы, в которых я опирался на святое писание и на древних античных ученых, заложивших основы знакомой мне со школьной скамьи геометрии, математики, литературы. Все это по большей части не шло вразрез со Святым Писанием, в основу которого епископ верил безоговорочно. Если в городе и окрестных селениях он еще как-то удерживал в смирении свою паству, то отдаленные и глухие места, исконно принадлежавшие язычникам, были ему недоступны, но весьма интересны в целях продвижения христианства.

Я же изъявил желание поспособствовать в деле проповедничества в обмен на собственную индульгенцию, если можно так выразиться. Проще говоря, после всех моих дипломатических вывертов и словесных изысков, я смог убедить нужных мне людей не перечить и не вставлять палки в колеса. Церемония венчания была назначена на январь будущего года, а до этого времени я поклялся не вмешиваться в дела бояр, ведущих собственную игру у княжеского престола. Разумеется, в тот момент я блефовал, проявляя нездоровый интерес к дворовой возне. На самом деле мне было все равно, кто там кого по темным углам режет да грабит.