Хромой странник - Страница 78

Он всегда называл меня Аредом, когда злился или не находил понимания, а в обычных делах да в добром духе или напоказ силился обращаться по имени, особенно с тех пор, как Ярославна стала хозяйкой в моем доме.

На долгие разговоры времени не было. Что проку трепаться без умолку, когда такая проблема нависла. Что я знаю о волках? Немного, если признаться. Знаю, что они весьма крупные хищники, умней, сильней и больше собак, охотятся как поодиночке, так и стаей. Никогда не станут уходить с насиженного места, если там полно добычи, случись что, не побрезгуют и человечиной, да и сородичами. Короче говоря, опасные твари, как ни крути, и мириться с их рассадником у себя под боком совсем не хотелось.

Я никогда не был любителем охоты, тем более не одобрял охоту ради развлечения. Но сейчас готов был сам отправиться в лес и разобраться с этой проблемой раз и навсегда. Свободные дороги, не отягощенные разбойниками, хищниками и прочей нечистью – ключ к успешному процветанию моего пока маленького бизнеса. И это моя забота, коль скоро гостей зазываю. Если прознают не сильно-то храбрые купцы да товарники, что завелись подле Железенки волки, да не простые, а с оборотнем во главе, то не видать мне успешной торговли как своих собственных ушей.

В мои планы не входил промысел шкур, и поэтому я намеревался эту стаю просто уничтожить – вот будет хороший урок для моих стрелков. Но, чтобы попусту не бродить по лесу, я в тот же вечер снарядил семерых охотников, дабы обшарили окрестности и сыскали ту самую стаю, или хотя бы ее следы.

Применить хоть ничтожное количество пороховых зарядов в этой охоте я считал полезным. Технологию изготовления держал в секрете даже от старожилов собственного поселка. Испытывал только вдали от случайных свидетелей. Частично ведали тайну лишь мои верные спутники Наум и Мартын, которых от этой охоты даже сладким пряником не отвадишь, да Рашид, который так вовремя стал снабжать меня компонентами для производства. Я считал, что применение пороха еще раз укрепит мою славу Ареда, колдуна, способного справиться с любой проблемой, да так, что всем чертям в аду тошно станет. И никакие волки-оборотни да кикиморы с лешими ему, то есть мне, не помеха. На каждого найду управу, со всяким совладаю.

Уничтожить стаю волков, выставить на всеобщее обозрение доказательства расправы, поддерживая тем самым свою репутацию – это просто очередная пиар-акция, не более того, но все оказалось не так просто.

Дьявол! Я в этой дикости и сам стал каким-то неадекватным! В таком темпе и с этими нравами я вскоре начну насаживать на колья головы убитых врагов, если такие появятся. В моем положении методами не брезгуют. Но моя сила не должна быть грубой, первобытной и примитивной. Мне хватает образования и примеров из прошлой, цивилизованной жизни, чтобы уверенно удерживать свой пока что очень хилый авторитет, благодаря хитрости, коварству, интригам и знаниям. На грубую силу рано или поздно всегда найдется адекватный ответ, а вот на хитрость, если она удачная, отреагировать будет непросто.

Авдотья и Еремей о чем-то шептались, стоя у изгороди дома. Чуть поодаль от них на поваленные бревна взгромоздился мужичонка, широкий в плечах, коренастый, плешивый, с рябым лицом и выгоревшими колтунными прядями, свисающими по бокам от ушей. Длинная борода была криво подрезана, на исподней рубахе под душегрейкой отчетливо виднелись свежие жирные пятна от еды.

– Вот, Аред-батюшка, Захар Семясейный, всех волков окрест Коломны повывел, а как стар стал, кадомить пошел по миру. Где лесом, где полем, на селищах работы спрашивает. Бобыль, ныне вольный от боярской дворни, но теперь без кола без двора. Просится к тебе в услужение, как только прознал, что ты волка побивать идешь.

– А здесь-то он откуда взялся?

– У купчишек на стругах, в подмогу на веслах работал. Рука у Захара крепкая, он славен тем, что всюду с булавой каменной промысел ведет. Ему что волк, что лось, что куница, что лиходей – всех булавой бьет.

– На охоту возьмем, что за дело, а коль покажет себя, так и определим, куда пожелает.

– Мне, батюшка, велика охота подсобить тебе в добром деле, – сказал сам Захар, чуть поклонившись и запихивая шапку за пояс. – Люди разное про тебя говорят, а я всему не верю. Никому не верю. Брешете, отвечаю, что говорите, не ведаете! Вот мне и должно самому поглядать и после за слово ответить, потому как моему слову и любой кормчий, и конюх, и купцы с приказчиками верят! Мое слово покрепче, чем моя булава!

– Я от своей стороны никого не гоню, Захар. Хочешь остаться, милости просим, в крепости всегда дело найдется. Будешь бездельник – впроголодь жить станешь. Найдешь себе дело, так и бед знать не будешь. Вон, у меня и курная уголь жжет, и кузня, и стекольный завод, и стены уж в четверть возвели.

– В моих краях так разумеют: кузнец – это тот, что железо мнет да соху кует. Оружейник – тот, кто соху мнет да мечи кует, ну а тот, кто мечи мнет да оковы кует, тот у нас коварем зовется.

– Это ты к чему, Захар Семясейный? Не хочешь ли сказать, что я силой на своей крепости народ неволю?!

– Большое лихо ходит тихо, – ответил Захар уклончиво, разглядывая опустевшим, безразличным взглядом крыльцо моего дома.

– Мало тебе, Захар, что батюшку Аредом ославили на всю Мещеру, так ты ему еще в слове дерзком посмел сказать, что мастер он хоть и видный, а все одно коварь! – вступился за меня Еремей, повысив голос на старого охотника.

– Смотрел я мастеров твоих да кузла. Не кузнеца та работа, не оружейник навострял, то коварь свое дело правит! Слово мое верное, слово мое крепкое! Вон, как булава моя каменная.